Первые государства в Китае
Первые государства в Китае
Все еще к раннему периоду древности, хотя и к его самому последнему отрезку, относится создание цивилизации на крайнем востоке Старого Света — китайской.
Надо сказать, что ни один из народов КНР никогда не называл свою страну Китаем, а себя — китайцами. Принятые у наст эти названия произошли от передачи тюрками этнонима кидань (Китай) — народа, образовавшего в средние века огромную империю на территории Маньчжурии, Монголии и части Северо-Западного Китая. Самоназвание же народа, создавшего на территории Китая совместно с другими народами Восточной Азии одну из великих мировых цивилизаций, которая сохранила преемственность па протяжении тысячелетии и продолжает развиваться поныне,— «ханьжэиь», или «ханьцы» — происходит от наименования дальневосточной империи эпохи поздней древности — Хань (202 г. до п. э.), хотя засвидетельствовано в памятниках лишь значительно позже. Предшественница Хань — империя Цинь (221—206 гг. до п. э.) также не была забыта в мировой истории: к ее имени восходят европейские названия Китая со времен античности — латинское Sinae, французское Chine, английское China.
Государственные образования, возникавшие в пределах Китая, вплоть до династии Цинь, осуществившей объединение страны, не были результатом исторического развития одних ханьцев. На территории Китая начиная с эпохи каменного века обитало множество разных этнических общностей (предположительно наряду с разными племенами — носителями сино-тибетских языков, носителями языков тунгусо-маньчжурской семьи, авртронезипской семьи и т. п.). Они создавали свои самобытные культуры; к тому же экологические факторы обусловливали образование на этих территориях целого комплекса устойчивых этнокультурных ареалов, по своим масштабам соответствовавших целым странам. Лишь синтез этих культур сформировал на протяжении веков тот удивительный культурпо-исторический феномен, который мы па-зываем китайской цивилизацией. До того как возник термин «ханьцы», протокитайцы наделяли себя разными самоназваниями, среди которых нам известеп как один из самых ранних и, пожалуй, доминирующий собирательный этнический термин — этноним хуа. Судя по древнейшим надписям конца II тысячелетия до н. э., другими ранними самоназваниями населения бассейна Хуанхэ, колыбели древнекитайской цивилизации, были шан и чжоу. Хуа, шан и чжоу с известными оговорками можно считать наиболее древними из известных нам этнонимов носителей бронзовой культуры в Северном Китае.
Надо заметить, что территория обитания хуа и других далеких предков современных китайцев сначала охватывала лишь небольшую часть нынешней Китайской Народной Республики. Поэтому, рассматривая древнюю историю Китая, целесообразнее говорить не о «древнем Китае» вообще, а об «Иньском Китае», территориально ограниченном средней частью бассейна Хуанхэ, или «Чжоуском Китае», занимавшем значительную часть бассейна Хуанхэ и северную часть бассейна Янцзы. Лишь «Цинь-Ханьский Китай» был своего рода древней «вселенской» империей, охватившей весь собственно Китай. Но не одни лишь ханьцы занимали в те времена его территорию: взаимодействие разных этносов и различных общественных укладок продолжалось во все периоды истории «древнего Китая».
Принципиальное (в социально-экономическом и политическом плане) единство империй Цинь и Хань несомненно; ведущая роль ханьской народности в этой огромной древневосточной деспотии окончательно определяется с конца III в. до и. э.
Древнее общество на территории Китая представляет собой самостоятельный замкнутый социальный и политический комплекс с особыми, присущими древним обществам закономерностями и узловыми вехами развития. Вместе с тем древнекитайское общество является одним из важнейших звеньев в мировой цени цивилизаций древности. Однако есть понятия, привычные для позднейших времен и современности, которые для этого общества либо вовсе не приемлемы, либо обладают применительно к нему иным смыслом. Так, в древнем миро Китая люди, как правило, не знали «национальной», языковой или расовой розни. Основная антагонистическая общественная грань пролегала между свободными и несвободными. Понятие «рабство» было и синонимом «варварства», «бескультурья», в противоположность «культурности» истинно благородных «господ» (цзюпъ-цзы) „ И наоборот, люди некитайской культуры именно поэтому третировались (а не но национальному или расовому признаку) как низшие, «варвары», Показательно, что термин «ханьжэнь» как символ осознания этнического единства китайской народности появляется лишь в конце древности. Прежде всего осознавалось приобщение к миру сначала Чжоуского объединения, а потом Цинь-Ханьской империи, соседних с нею стран, племен и пародов. Это выражалось в добровольном или вынужденном принятии ими, сначала хотя бы номинально, официальной идеологии и культуры этой империи (в конце древности — ортодоксального восточно-ханьского конфуцианства), что, естественно, предполагало социально-культурную ассимиляцию прежде всего аристократии с включением в состав правящего класса империи. Общественные низы недавних «варваров» органически смыкались при этом с «хаиьжэнь», угнетенными массами коренного населения империи, о чем свидетельствует, например, мощный взрыв восстания «Желтых повязок», охватившего все области Позднеханьской империи, как в центре, так и на периферии.
Как шанцы и чжоусцы в бассейне реки Хуанхэ, так и многих другие этносы, обитавшие с эпохи каменного века на огромной территории — от Тибета до Восточно-Китайского моря и от пустыни Гоби и степей Монголии до берегов Тихого океана, по своему физическому типу и этническому облику почти не отличались от современных китайцев и других народов КНР. Все основные антропологические тины, существующие сейчас на территории Китая и сопредельных стран, сложились уже в неолите, Антропологическая и культурная преемственность в эпоху древности наблюдается в пределах всей Юго-Восточной Азии, Несомненна этнокультурная общность древнего населения Южного Китая (в том числе всего бассейна реки Янцзы почти вплоть до реки Хуанхэ) и Юго-Восточной Азии, как несомненно и то, что древние племена Северо-Восточного Китая, Маньчжурии и Кореи составляли на заре человеческой истории общую историко-этнографическую область — особый культурный мир Ся. Культура населения бассейна Хуанхэ входила в эту область, хотя ее постели проявили себя на арене истории, возможно, несколько позже.
Говоря о древнем Китае, мы будем иметь в виду всю территорию, на которой в эпоху древности происходили отмеченные выше процессы,— восточнее нагорий Тибета, к югу от Мапьчжурии и Кореи, к северу от земель горных районов, отделявших Китай от Индокитая, В древности этот Китай этнически разделялся па две части — северную, тяготевшую к бассейну Хуанхэ, и южную — от долины Янцзы до берегов Южно-Китайского моря.
По мнению сторонников полицентрической гипотезы антропогенеза, территория Китая входила в область возникновения Homo sapiens sapiens, участвуя в процессе формирования восточной ветви человечества. Китай — одна из прародин земледелия и скотоводства. Здесь определяются два самостоятельных очага зарождения растениеводства — зерновых культур проса и чумизы в Северном Китае и рисоводческого и огородно-садоводческого земледелия в Южном Китае, связанного с древнейшим мировым очагом земледелия в Юго-Восточной Азии, восходящим, возможно, к IX—VII тысячелетиям до и, э, (находки в Пещере Духов в Таиланде).
И в Северном, и в Южном Китае существовали различные местные культуры, обладавшие собственной историей. Тому способствовал характер ландшафта, обусловливающий известную изоляцию целых историко-географических областей, хотя и относительную, ибо контакты и взаимные влияния не только в пределах Северного и Южного Китая, по и между этими основными контрастными зонами со времен глубокой древности были весьма ощутимыми. Это было тем более возможно, что экологические условия севера и юга страны до середины I тысячелетия до н. э. были несравненно менее различными, чем сейчас. По данным археологических раскопок, в это далекое время в бассейне Хуанхэ обитали животные жаркого пояса: слоны, носороги, буйволы, тигры, антилопы, леопарды, тапиры, бамбуковая крыса, относящиеся к тропической и субтропической фауне. Местность была покрыта широколиственными лесами, бамбуковыми зарослями, болотами и озерами и отличалась жарким и влажным климатом. Средняя годовая температура была на 2° (по Цельсию) выше, чем сейчас. Таким образом, бассейн Хуанхэ в те далекие времена был более сходен с южными районами. Это облегчало возникновение более отдаленных и оживленных контактов между севером и югом, чем в ранние эпохи каменного века. Следует иметь в виду наличие месторождений олова в Южном Китае и Юго-Восточной Азии и обнаруженный в Таиланде древнейший очаг выплавки меди и бронзы, существовавший не менее чем за 3000 лет до п. э. В условиях влажных тропиков открытие бронзы не привело к столь значительному общественному прогрессу, как в Передней Азии. Но возможно, этот факт помогает объяснить «внезапность» появления развитого бронзолитейного производства у обитателей Великой Китайской равнины, заложивших основу древнекитайской цивилизации. II тысячелетие до п. э. вошло в историю Китая как эпоха распространения локальных протогородских поселепий («городских культур») в долинах среднего и нижнего течения р. Хуанхэ.
Великие аллювиальные долины Северного Китая с их речными наносными почвами (охватывающие современные провинции Хэнаиь, Хэбэй, запад Шаньдуна и север Аньхоя до долины реки Хуай), а также лёссовые плато, возникшие, вероятно, в результате долговременного оседания частиц тонкого песка с разъедаемых ветровой эрозией нагорий Центральной Азии и занимающие районы Шэньси (т. е. долины р. Вэй, р. Цзин, верхпего течения р. Хапь) и Шапьси (т. е. долину р. Фэнь), были исключительно благоприятпы для земледелия. Муссоппые ветры приносили сюда достаточное количество осадков, так что ирригация не была непременным условием земледелия, каким она стала в этом ареале тысячелетием позже. Однако равнина вдали от рек была обвод-иена недостаточно. В низинах же, орошаемых Хуанхэ, русло реки подвергалось резким изменениям, затопляя огромные пространства. Показательно, что в древнейших архаических надписях конца II тысячелетия до и. э. из Апьяна знак «потоки воды» (наводнение) означал и общее понятие «беды», «бедствия». Тайфунные ветры, дующие с океана, тоже вызывали частые наводнения. К тому же дремучие леса при переложном характере земледелия неолитических племен требовали постоянных корчевок. Осадки выпадали здесь нерегулярно: чрезмерные ливни сменялись засухами. Ненадежность погоды была постоянным фактором. Все это объясняет, почему развитие земледелия, восходящее в Северном Китае к концу V — началу IV тысячелетия до н. э., если не раньше,— притом что неглубокие, легкие почвы могли быть использованы под земледелие с помощью примитивной палки-копалки,— лишь во второй половине II и в I тысячелетии до н. э. привело к созданию прибавочного продукта и возникновению классового общества и государства.
Южный Китай — от долин великой реки Янцзы до берегов Южно-Китайского моря — покрыт субтропическими и тропическими вечнозелеными лесами. Он относится к экваториальному поясу, где природные условия со времен глубокой древности но очень отличались от современных.
Археологические находки свидетельствуют о непрерывной деятельности человека па территории Южного Китая на всем протяжении каменного века. С VI—IV тысячелетий до п. э. здесь проявляются самобытные неолитические культуры. Благодаря хозяйственно-культурной деятельности племен Юго-Восточцой Азии эта историко-этнографическая область стала родиной многих культурных растений и домашних животных.
Однако, несмотря на наличие здесь древнейших очагов примитивного земледелия и обработки металлов, пересеченность рельефа, нездоровый климат, непроходимые тропические заросли и фауна джунглей крайне затрудняли межэтнические контакты, препятствовали дальнейшему освоению человеком этих территорий, тормозили общественное развитие. Поэтому эпоха цивилизации в целом наступила здесь позже, чем на севере Китая. Уточнить время возникновения цивилизации в Юго-Восточной Азии не позволяет пока ее недостаточная археологическая изученность. Есть данные о наличии здесь раннебронзовой культуры уже в IV—III тысячелетиях до н. э.
В IV—III тысячелетиях до н. э, в Северном Китае складывается ряд неолитических комплексов, наиболее изученным из которых является яншаоский — с основным ареалом распространения в районе бассейна р, Вэй и среднего течения Хуанхэ, простирающийся на юг в бассейн р. Ханьшуй до долины Янцзы. Характеризуемая расписной керамикой, полуоседлым неполивным подсечным земледелием (основная культура — просо) и одомашниванием целого ряда животных (свиньи, козы, овцы, собаки, кур и крупного рогатого скота), культура Яншао типологически относится к развитому неолиту.
Завершает каменный век в бассейне Хуанхэ позднепеолитиче-ский и эиеолитический луншаньский комплекс, знаменитый своей серой и особенно тонкостенной чернолощеной керамикой6. Поэтому луншаньская культура называется также «культурой черной керамики». Этногенетически связанный с классическим Яншао среднего течения Хуанхэ, луншаньский комплекс простирается па восток и северо-восток до полуостровов Ляодуп и Шаньдун и на юг и юго-восток в бассейн р. Хуай. Этот комплекс более компактен, чем Яншао; он отличается крупными укрепленными поселениями, более оседлым палочно-мотыжным земледелием и безусловно большей, чем в Яншао, ролью скотоводства, с признаками отделения ремесла от земледелия и зачатками обработки металла. Для культуры Луншань характерны поселения, окруженные стенами из утрамбованной земли (до 6 м высотой и 10—14 м толщиной). В Шаньдуне сохранилась «городская» стена протяжением 450 м с севера на юг и 390 м с востока на запад. Использование жителями луншаньских поселений разработанной техники гадания на лопаточных костях баранов, коров, свиней свидетельствует о складывании организованного культа и выделении в лупшаньской родовой общине жречества как особой социальной категории. Именно здесь намечается тот коренной перелом, который завершится созданием в бассейне Хуайхэ комплексов укрепленных городских центров — очагов бронзовой индустрии — с присущим им быстрым увеличением прибавочного продукта за счет выделения оседлого мотыжно-плужного земледелия (возможно, с применением способа «спаренной вспашки» — сугэн, использующей тягловую силу двух человек) и отгонного скотоводства, в том числе коневодства, не говоря уже о развитии металлического, деревообделочного и других ремесел.
Сооружение стен вокруг поселений свидетельствовало о том, что в жизни общин Великой Китайской равнины резко возросла роль такого вида экономической деятельности, как война, и соответственно в особую категорию выделилась военная знать во главе с вождем-военачальником.
Надо заметить, что территория обитания хуа и других далеких предков современных китайцев сначала охватывала лишь небольшую часть нынешней Китайской Народной Республики. Поэтому, рассматривая древнюю историю Китая, целесообразнее говорить не о «древнем Китае» вообще, а об «Иньском Китае», территориально ограниченном средней частью бассейна Хуанхэ, или «Чжоуском Китае», занимавшем значительную часть бассейна Хуанхэ и северную часть бассейна Янцзы. Лишь «Цинь-Ханьский Китай» был своего рода древней «вселенской» империей, охватившей весь собственно Китай. Но не одни лишь ханьцы занимали в те времена его территорию: взаимодействие разных этносов и различных общественных укладок продолжалось во все периоды истории «древнего Китая».
Принципиальное (в социально-экономическом и политическом плане) единство империй Цинь и Хань несомненно; ведущая роль ханьской народности в этой огромной древневосточной деспотии окончательно определяется с конца III в. до и. э.
Древнее общество на территории Китая представляет собой самостоятельный замкнутый социальный и политический комплекс с особыми, присущими древним обществам закономерностями и узловыми вехами развития. Вместе с тем древнекитайское общество является одним из важнейших звеньев в мировой цени цивилизаций древности. Однако есть понятия, привычные для позднейших времен и современности, которые для этого общества либо вовсе не приемлемы, либо обладают применительно к нему иным смыслом. Так, в древнем миро Китая люди, как правило, не знали «национальной», языковой или расовой розни. Основная антагонистическая общественная грань пролегала между свободными и несвободными. Понятие «рабство» было и синонимом «варварства», «бескультурья», в противоположность «культурности» истинно благородных «господ» (цзюпъ-цзы) „ И наоборот, люди некитайской культуры именно поэтому третировались (а не но национальному или расовому признаку) как низшие, «варвары», Показательно, что термин «ханьжэнь» как символ осознания этнического единства китайской народности появляется лишь в конце древности. Прежде всего осознавалось приобщение к миру сначала Чжоуского объединения, а потом Цинь-Ханьской империи, соседних с нею стран, племен и пародов. Это выражалось в добровольном или вынужденном принятии ими, сначала хотя бы номинально, официальной идеологии и культуры этой империи (в конце древности — ортодоксального восточно-ханьского конфуцианства), что, естественно, предполагало социально-культурную ассимиляцию прежде всего аристократии с включением в состав правящего класса империи. Общественные низы недавних «варваров» органически смыкались при этом с «хаиьжэнь», угнетенными массами коренного населения империи, о чем свидетельствует, например, мощный взрыв восстания «Желтых повязок», охватившего все области Позднеханьской империи, как в центре, так и на периферии.
Как шанцы и чжоусцы в бассейне реки Хуанхэ, так и многих другие этносы, обитавшие с эпохи каменного века на огромной территории — от Тибета до Восточно-Китайского моря и от пустыни Гоби и степей Монголии до берегов Тихого океана, по своему физическому типу и этническому облику почти не отличались от современных китайцев и других народов КНР. Все основные антропологические тины, существующие сейчас на территории Китая и сопредельных стран, сложились уже в неолите, Антропологическая и культурная преемственность в эпоху древности наблюдается в пределах всей Юго-Восточной Азии, Несомненна этнокультурная общность древнего населения Южного Китая (в том числе всего бассейна реки Янцзы почти вплоть до реки Хуанхэ) и Юго-Восточной Азии, как несомненно и то, что древние племена Северо-Восточного Китая, Маньчжурии и Кореи составляли на заре человеческой истории общую историко-этнографическую область — особый культурный мир Ся. Культура населения бассейна Хуанхэ входила в эту область, хотя ее постели проявили себя на арене истории, возможно, несколько позже.
Говоря о древнем Китае, мы будем иметь в виду всю территорию, на которой в эпоху древности происходили отмеченные выше процессы,— восточнее нагорий Тибета, к югу от Мапьчжурии и Кореи, к северу от земель горных районов, отделявших Китай от Индокитая, В древности этот Китай этнически разделялся па две части — северную, тяготевшую к бассейну Хуанхэ, и южную — от долины Янцзы до берегов Южно-Китайского моря.
По мнению сторонников полицентрической гипотезы антропогенеза, территория Китая входила в область возникновения Homo sapiens sapiens, участвуя в процессе формирования восточной ветви человечества. Китай — одна из прародин земледелия и скотоводства. Здесь определяются два самостоятельных очага зарождения растениеводства — зерновых культур проса и чумизы в Северном Китае и рисоводческого и огородно-садоводческого земледелия в Южном Китае, связанного с древнейшим мировым очагом земледелия в Юго-Восточной Азии, восходящим, возможно, к IX—VII тысячелетиям до и, э, (находки в Пещере Духов в Таиланде).
И в Северном, и в Южном Китае существовали различные местные культуры, обладавшие собственной историей. Тому способствовал характер ландшафта, обусловливающий известную изоляцию целых историко-географических областей, хотя и относительную, ибо контакты и взаимные влияния не только в пределах Северного и Южного Китая, по и между этими основными контрастными зонами со времен глубокой древности были весьма ощутимыми. Это было тем более возможно, что экологические условия севера и юга страны до середины I тысячелетия до н. э. были несравненно менее различными, чем сейчас. По данным археологических раскопок, в это далекое время в бассейне Хуанхэ обитали животные жаркого пояса: слоны, носороги, буйволы, тигры, антилопы, леопарды, тапиры, бамбуковая крыса, относящиеся к тропической и субтропической фауне. Местность была покрыта широколиственными лесами, бамбуковыми зарослями, болотами и озерами и отличалась жарким и влажным климатом. Средняя годовая температура была на 2° (по Цельсию) выше, чем сейчас. Таким образом, бассейн Хуанхэ в те далекие времена был более сходен с южными районами. Это облегчало возникновение более отдаленных и оживленных контактов между севером и югом, чем в ранние эпохи каменного века. Следует иметь в виду наличие месторождений олова в Южном Китае и Юго-Восточной Азии и обнаруженный в Таиланде древнейший очаг выплавки меди и бронзы, существовавший не менее чем за 3000 лет до п. э. В условиях влажных тропиков открытие бронзы не привело к столь значительному общественному прогрессу, как в Передней Азии. Но возможно, этот факт помогает объяснить «внезапность» появления развитого бронзолитейного производства у обитателей Великой Китайской равнины, заложивших основу древнекитайской цивилизации. II тысячелетие до п. э. вошло в историю Китая как эпоха распространения локальных протогородских поселепий («городских культур») в долинах среднего и нижнего течения р. Хуанхэ.
Великие аллювиальные долины Северного Китая с их речными наносными почвами (охватывающие современные провинции Хэнаиь, Хэбэй, запад Шаньдуна и север Аньхоя до долины реки Хуай), а также лёссовые плато, возникшие, вероятно, в результате долговременного оседания частиц тонкого песка с разъедаемых ветровой эрозией нагорий Центральной Азии и занимающие районы Шэньси (т. е. долины р. Вэй, р. Цзин, верхпего течения р. Хапь) и Шапьси (т. е. долину р. Фэнь), были исключительно благоприятпы для земледелия. Муссоппые ветры приносили сюда достаточное количество осадков, так что ирригация не была непременным условием земледелия, каким она стала в этом ареале тысячелетием позже. Однако равнина вдали от рек была обвод-иена недостаточно. В низинах же, орошаемых Хуанхэ, русло реки подвергалось резким изменениям, затопляя огромные пространства. Показательно, что в древнейших архаических надписях конца II тысячелетия до и. э. из Апьяна знак «потоки воды» (наводнение) означал и общее понятие «беды», «бедствия». Тайфунные ветры, дующие с океана, тоже вызывали частые наводнения. К тому же дремучие леса при переложном характере земледелия неолитических племен требовали постоянных корчевок. Осадки выпадали здесь нерегулярно: чрезмерные ливни сменялись засухами. Ненадежность погоды была постоянным фактором. Все это объясняет, почему развитие земледелия, восходящее в Северном Китае к концу V — началу IV тысячелетия до н. э., если не раньше,— притом что неглубокие, легкие почвы могли быть использованы под земледелие с помощью примитивной палки-копалки,— лишь во второй половине II и в I тысячелетии до н. э. привело к созданию прибавочного продукта и возникновению классового общества и государства.
Южный Китай — от долин великой реки Янцзы до берегов Южно-Китайского моря — покрыт субтропическими и тропическими вечнозелеными лесами. Он относится к экваториальному поясу, где природные условия со времен глубокой древности но очень отличались от современных.
Археологические находки свидетельствуют о непрерывной деятельности человека па территории Южного Китая на всем протяжении каменного века. С VI—IV тысячелетий до п. э. здесь проявляются самобытные неолитические культуры. Благодаря хозяйственно-культурной деятельности племен Юго-Восточцой Азии эта историко-этнографическая область стала родиной многих культурных растений и домашних животных.
Однако, несмотря на наличие здесь древнейших очагов примитивного земледелия и обработки металлов, пересеченность рельефа, нездоровый климат, непроходимые тропические заросли и фауна джунглей крайне затрудняли межэтнические контакты, препятствовали дальнейшему освоению человеком этих территорий, тормозили общественное развитие. Поэтому эпоха цивилизации в целом наступила здесь позже, чем на севере Китая. Уточнить время возникновения цивилизации в Юго-Восточной Азии не позволяет пока ее недостаточная археологическая изученность. Есть данные о наличии здесь раннебронзовой культуры уже в IV—III тысячелетиях до н. э.
В IV—III тысячелетиях до н. э, в Северном Китае складывается ряд неолитических комплексов, наиболее изученным из которых является яншаоский — с основным ареалом распространения в районе бассейна р, Вэй и среднего течения Хуанхэ, простирающийся на юг в бассейн р. Ханьшуй до долины Янцзы. Характеризуемая расписной керамикой, полуоседлым неполивным подсечным земледелием (основная культура — просо) и одомашниванием целого ряда животных (свиньи, козы, овцы, собаки, кур и крупного рогатого скота), культура Яншао типологически относится к развитому неолиту.
Завершает каменный век в бассейне Хуанхэ позднепеолитиче-ский и эиеолитический луншаньский комплекс, знаменитый своей серой и особенно тонкостенной чернолощеной керамикой6. Поэтому луншаньская культура называется также «культурой черной керамики». Этногенетически связанный с классическим Яншао среднего течения Хуанхэ, луншаньский комплекс простирается па восток и северо-восток до полуостровов Ляодуп и Шаньдун и на юг и юго-восток в бассейн р. Хуай. Этот комплекс более компактен, чем Яншао; он отличается крупными укрепленными поселениями, более оседлым палочно-мотыжным земледелием и безусловно большей, чем в Яншао, ролью скотоводства, с признаками отделения ремесла от земледелия и зачатками обработки металла. Для культуры Луншань характерны поселения, окруженные стенами из утрамбованной земли (до 6 м высотой и 10—14 м толщиной). В Шаньдуне сохранилась «городская» стена протяжением 450 м с севера на юг и 390 м с востока на запад. Использование жителями луншаньских поселений разработанной техники гадания на лопаточных костях баранов, коров, свиней свидетельствует о складывании организованного культа и выделении в лупшаньской родовой общине жречества как особой социальной категории. Именно здесь намечается тот коренной перелом, который завершится созданием в бассейне Хуайхэ комплексов укрепленных городских центров — очагов бронзовой индустрии — с присущим им быстрым увеличением прибавочного продукта за счет выделения оседлого мотыжно-плужного земледелия (возможно, с применением способа «спаренной вспашки» — сугэн, использующей тягловую силу двух человек) и отгонного скотоводства, в том числе коневодства, не говоря уже о развитии металлического, деревообделочного и других ремесел.
Сооружение стен вокруг поселений свидетельствовало о том, что в жизни общин Великой Китайской равнины резко возросла роль такого вида экономической деятельности, как война, и соответственно в особую категорию выделилась военная знать во главе с вождем-военачальником.
Автор: Т.В. Степугина
Комментариев нет:
Отправить комментарий